Мониторинг→Политика→Комментарии

---

Пропагандистская кампания против «блокады»

Последствия введения 3 марта украинскими властями новых таможенных правил — явление абсолютно новое, которое заслуживает должного внимания. О возможном введении новых правил было известно давно. В принципе, Украина согласилась пропускать грузы в/из Приднестровья на основании таможенных документов, оформленных в соответствии с законодательством Республики Молдова, еще в мае 2003 года. Впоследствии введение новых правил трижды откладывалось — в последний раз 25 января 2006 года.

Приднестровские власти прекрасно отдавали себе отчет в высокой вероятности введения новых таможенных правил. Однако, подготовка к новому таможенному режиму в принципе свелась к обмену опытом и совершенствованию пропагандистского искусства в рамках «международной конференции» на тему «Международное право и реалии современного мира. Приднестровская Молдавская Республика как состоявшееся государство». Резолюция конференции, в котором участвовали приднестровские официальные лица, призвала к «международному юридическому признанию Приднестровской Молдавской Республики в качестве суверенного государства — субъекта международного права позволит урегулировать политическую ситуацию в этом регионе Восточной Европы, окончательно ликвидировать затяжной молдо-приднестровский конфликт, а главное — открыть приднестровскому народу путь к свободному и уверенному будущему».

В этих обстоятельствах следовало ожидать, что приднестровские и российские власти развернут пропагандистскую кампанию, настаивая на том, что введение новых таможенных правил означает «экономическую блокаду состоявшегося приднестровского государства». Пропагандистскую волну пришлось сдерживать заявлениями молдавской и украинской властей, которым пришлось разъяснять общеизвестные истины: новые таможенные правила призваны обеспечить легальные рамки внешнеторговой деятельности приднестровских хозяйствующих субъектов, которым надлежит оформить регистрацию в соответствующих структурах Республики Молдова в упрощенном — либо временном, либо постоянном — режиме, для получения сертификатов происхождения товаров и международно признанных таможенных документов. Легализация внешнеторговой деятельности Приднестровья будет проводиться одновременно с решением конфликта как такового. Именно это расценивается приднестровской администрацией и Российской Федерацией как внедрение «экономической блокады с целью оказать давление на переговорный процесс». Главным аргументом является право Приднестровья «самостоятельно устанавливать и поддерживать международные контакты в экономической, научно-технической и культурной областях«, оговоренное в параграфе 3 »Меморандума Примакова» от 8 мая 1997 года.

В итоге, помимо развернутой кампании по обвинению Молдовы и Украины в введении «экономической блокады», приднестровские власти: a) заявили, что Украина не может быть и в дальнейшем посредником и гарантом на переговорах по приднестровскому урегулированию и что эта роль принадлежит только России; b) пригрозили выходом из переговоров; c) заблокировали железнодорожный и автомобильный транспорт, который пересекает регион транзитом; d) запретили хозяйствующим субъектам Приднестровья, которые осуществляют импортно-экспортные операции, регистрироваться в Республике Молдова; e) запретили внешнее финансирование общественных организаций, расцененных как «пятая колонна» (разумеется, за исключением корпорации «Прорыв», основанной и вероятно финансируемой при поддержке высокопоставленных представителей Кремлевской администрации); f) развернули по совету депутата Государственной Думы, Дмитрия Рогозина^[1], согласованные акции протеста: «чтобы идея независимости Приднестровья получила широкую международную поддержку, сами приднестровцы прежде всего должны продемонстрировать миру то, что вокруг этой идеи в приднестровском обществе существует консенсус, что приднестровцы твердо стоят на этой позиции и готовы конкретными действиями добиваться реального суверенитета»^[2]; e) создали «анти-блокадный комитет», призванный «мобилизовать ресурсы» и оценивать последствия приближающейся «гуманитарной катастрофы» с целью попросить и получить обещанную Российской Федерацией помощь; f) пригрозили пожаловаться на Республику Молдова и Украину в международные органы правосудия, Всемирную Торговую Организацию (ВТО) и т.д. и т.п.

На фоне этих событий складывается довольно серьезная и опасная ситуация, ибо все эти действия приднестровских властей указывают на то, что население Приднестровья оказалось в заложниках амбиций сепаратистских лидеров. Крайне важно, что в этих обстоятельствах Республика Молдова не находится в изоляции, как было в начале 90-х годов, когда приднестровский конфликт вспыхнул. Сегодня ЕС и США устами высокопоставленных чиновников приветствовали меры, принятые Молдовой и Украиной для легализации внешнеторговой деятельности Приднестровья. На Постоянном Совете ОБСЕ в первых числах февраля было подчеркнуто, что право Приднестровья на самостоятельную внешнеторговую деятельность не является абсолютным, его следует осуществлять в соответствии с общепринятыми международными нормами, что можно сделать следуя новым процедурам регистрации хозяйствующих субъектов и оформления таможенной документации. Введенные приднестровскими властями ограничения расценены как «самоблокада», «самоизоляция» с целью усилить пропагандистский эффект кампании по осуждению действий Молдовы и Украины, которые могли бы привести к «гуманитарной катастрофе».

Действенность «меморандума Примакова»

Ссылки приднестровских лидеров и российских властей на нарушения со стороны Республики Молдова и Украины «меморандума Примакова» от 8 мая 1997 года могут оказаться полезными для Республики Молдова, так как дают Кишиневу возможность доказать, что этот меморандум всегда преследовал одну единственную цель — обеспечить интересы Приднестровья и Российской Федерации, несмотря на то, что в преамбуле документа отмечается, что его целью является «скорейшее» разрешение конфликта. Приднестровские и российские власти настаивают на том, что статус этого меморандума равнозначен статусу чуть ли не международного договора.

Во-первых, прошло девять лет с подписания меморандума, и этот факт красноречивое свидетельство бесполезности меморандума как механизма «скорейшего» урегулирования конфликта, который тем временем стал «замороженным». Разумеется, документ, призванный способствовать «скорейшему» урегулированию конфликта, неприменим к «замороженным конфликтам». Подписали этот меморандум Республика Молдова — как субъект международного права, и Приднестровье — как отколовшаяся сторона, готовая создать общее государство с Республикой Молдова в ее границах по состоянию на 1 января 1991 года. Россия и Украина подписали меморандум в качестве посредников и гарантов приднестровского урегулирования, ОБСЕ — в качестве посредника. Семь лет спустя после подписания меморандума, вердиктом Европейского Суда по Правам Человека (ЕСПЧ) в «деле Илашку» было установлено, что одному из посредников и гарантов этот статус совершенно не подходит. В соответствии с выводами ЕСПЧ, Россия несет ответственность за положение дел в Приднестровье, поскольку она вооружила, поддержала — с военной точки зрения, политически, экономически и финансово — сепаратистский режим, возглавляемый ее, России, гражданами. В соответствии с вердиктом Суда, исходя из того, что 21 июля 1992 года Россия подписала с Республикой Молдова Соглашение о принципах мирного урегулирования военного конфликта в восточных районах Республики Молдова, ее, Россию, можно считать скорее одной из сторон конфликта, а никак не посредником и гарантом. Если же Россия гарант, то гарантирует она собственные интересы — момент, подтвержденный в заявлении Государственной Думы от 10 марта 2006 года, в котором отмечается, что решение Молдовы и Украины ввести новые таможенные правила на своей границе «противоречит интересам России».

Во-вторых, если приднестровские лидеры и их сторонники в России считают, что меморандум Примакова имеет статус действующего международного соглашения, то они должны исходить из того, что положения подобного рода документов выполняются честно и добросовестно^[3]. Тот факт, что в 2000-м году Смирнов инициировал изменение Конституции Приднестровья для того, чтобы обеспечить себе третий мандат президента непризнанной республики — сославшись на обещание приднестровцам «не уходить с поста» до тех пор, пока не сдержит данное слово добиться независимости Приднестровья — свидетельствует о том, что, подписывая меморандум, Смирнов думал о чем угодно, только не о честном и добросовестном исполнении его положений.

В этот же контекст вписываются: a) вызывающее празднование каждый год «дня независимости» с участием российских официальных лиц, которые подбадривают их обещаниями признать независимость Приднестровья; b) участие в форумах «сепаратистского интернационала» (Приднестровье, Абхазия, Южная Осетия, Нагорный Карабах) в столице России, где согласовываются стратегии противодействия конституционным властям; c) «создание», при поддержке высокопоставленных чиновников кремлевской администрации, «гражданского общества», призванного стать «штурмовым отрядом» по отрыву сепаратистских анклавов, каковым является международная корпорация «Прорыв» с филиалами в Приднестровье, Крыму, Абхазии и Южной Осетии, финансируемыми, естественно, за счет средств учредителей и которые в настоящий момент продвигают идею Президента России о признании независимости сепаратистских анклавов в случае международного признания края Косово. Все эти моменты вместе взятые убедительно показывают, какова цена «международному документу» под названием «меморандум Примакова» и уровень добросовестности намерений в соблюдении положений документа со стороны двух его подписантов.

В третьих, этот меморандум предусматривал «придание первостепенного значения реализации основных прав и свобод человека, независимо от национальной принадлежности, вероисповедания, политических убеждений, места жительства и иных различий». После кризиса «молдавских школ» в Приднестровье; ограничения доступа молдавских крестьян левобережных сел, находящихся под юрисдикцией Кишинева, к своим земельным наделам; блокирования перехода граждан по мосту плотины Дубоссарской ГЭС; взимания «иммиграционных сборов» с молдавских граждан, въезжающих на территорию, контролируемую сепаратистским режимом и многие другие подобные меры — о каком соблюдении прав человека со стороны сепаратистского режима может идти речь? Эти грубые нарушения зафиксированы в отчетах и документах ОБСЕ, региональных докладах Госдепартамента США о правах человека. В этих условиях, призыв соблюдать положения меморандума Примакова и ультимативные требования Тирасполя о предоставлении ему права оформлять таможенные документы от имени Республики Молдова, просто поразителен.

В четвертых, предоставляемое право Приднестровья на самостоятельную внешнеэкономическую деятельность, закрепленное в третьем параграфе пресловутого меморандума, совсем не означает обязательство Молдовы передачи Приднестровью права осуществлять таможенные операции от своего имени. Передача дополнительных таких прав предусматривается с «согласия сторон», а значит — и Кишинева. К тому же, меморандум предусматривал «приверженность… договоренностям, ранее достигнутым между Республикой Молдова и Приднестровьем», а значит и тех достигнутых протокольным соглашением от 7 февраля 1996, которое предусматривало и необходимость: «убрать таможенные посты Приднестровья при въезде в Приднестровский регион со стороны Республики Молдова, оставив за Приднестровской стороной право нетаможенного контроля вывоза грузов из Приднестровья; на границе с Украиной создать совместные таможенные посты на основе межправительственного соглашения, оснастив их современными средствами». Эти обязательства приднестровская сторона впоследствии отказалась выполнить, хотя получила от Молдовы «таможенные печати и штампы для обработки таможенный документов таможенными органами Приднестровья»^[4]. К тому же, после подписания меморандума 8 мая 1997, президенты Российской Федерации и Украины выступили с совместным заявлением, в котором утверждается что «положения меморандума не могут противоречить общепринятым нормам международного права, а также не будут трактоваться и применяться в противоречии с существующими международными договорами, решениями ОБСЕ, совместным заявлением от 19 января 1996 года Президентов Российской Федерации, Украины и Республики Молдова, признающими суверенитет и территориальную целостность Республики Молдова»^[5].

Из вышеизложенного становится понятно, почему у Кишинева не может быть никакого интереса гарантировать право Приднестровья на внешнеэкономическую деятельность, делегируя ему свои полномочия по таможенному обеспечению импортно-экспортных операций в условиях, когда лидеры сепаратизма постоянно нарушают положения меморандума, действуют вызывающе и «злонамеренно». Более того, показателен следующий пример связанный с процессом незаконной приватизации в Приднестровье, который местный министр экономики Елена Черненко прокомментировала в том смысле, что приватизацию следует провести быстро с участием российского капитала, чтобы «не оставить ничего молдаванам».

В пятых, следует признать, что действия меморандума Примакова неприменимы с 2003 года, после конфуза с подписанием меморандума Козака. Это потому, что хотя текст меморандума Козака не предусматривает ни под каким видом размещение новых контингентов российских миротворцев — момент, подтвержденный и одним из авторов текста Дмитрий Козак, который 17 ноября 2003 года заявлял, что «Россия не ставит в настоящее время вопрос о военных гарантиях мирного урегулирования в Приднестровье». Всего лишь четыре дня спустя, 21 ноября 2003 года, российский министр обороны Сергей Иванов, цитируемый агентством ИТАР-ТАСС, заявлял совершенно противоположное: «Сергей Иванов поручил Генштабу РФ разработать предложения по формированию стабилизационных миротворческих сил РФ, которые будут размещены в Молдавии с согласия Кишинева, сообщает ИТАР-ТАСС. Министр обороны РФ сообщил, что численность миротворческого контингента не должна выходить за фланговые ограничения, принятые в рамках Договора об обычных вооруженных силах в Европе, то есть их численность не будет превышать 2 тысяч человек. Они будут размещены на территории будущей Молдавской Федерации на переходный период до полной демилитаризации государства, но не позднее 2020 года. Миротворческие силы будут дислоцированы без тяжелой военной техники и вооружений, отметил Сергей Иванов. «Сейчас наши военнослужащие делают одно — охраняют склады. В дальнейшем их задача изменится — они будут контролировать процесс демилитаризации. На их вооружении будет легкое оружие и вертолеты»».

Таким образом, развитие положений меморандума Примакова в меморандуме Козака готовило полную зависимость Республики Молдова от воли Приднестровья, которому признавалось государственность со всеми его институтами и атрибутами на данный момент, а также абсолютное право вето на любое решение формирующейся пресловутой федерации. При этом, предполагаемая полностью демилитаризированная федерация должна была строиться при исключительном военном присутствии России в Республике Молдова. Несомненно, это было неприемлемо, что и обусловило отклонение меморандумов.

Какими последствиями чреваты угрозы приднестровских лидеров?

Угрозы сепаратистских лидеров покинуть процесс переговоров, обратиться в международный суд и пожаловаться во Всемирную Торговую Организацию могут заслуживать максимально широкого освещения и даже поощрения, как заслуживают поощрения угрозы приднестровского лидера о выходе из переговорного процесса.

Во-первых, выход Приднестровья из переговорного процесса окончательно подтвердил бы несостоятельность меморандума Примакова и вернул бы ситуацию на состояние до 1992 года, когда существовал четырехсторонний формат — с тем отличием, что Румынию сменят США и ЕС.

Во-вторых, если приднестровские лидеры решат пойти по пути обращения в международные судебные инстанции, их право на такого рода обращения может найти подтверждение, но им обязательно напомнят, что у них есть и обязательства, например, не чинить препятствия России повлиять на них с целью освобождения из тюрьмы двух членов «группы Илашку», в соответствии с решением ЕСПЧ.

В-третьих, жалоба в ВТО будет кстати для приднестровских лидеров и внесет для них ясность в вопросе о том, какие образования призваны обеспечить выполнение правил международной торговли и кто являются субъектами арбитражных споров в рамках этой организации.

В-четвертых, обращение к поддержке и экономической помощи России, «единственного посредника и гаранта», и ответные реакции с ее стороны высветят всю несостоятельность аргументов России в том, что она не располагает рычагами убеждения тираспольского режима о необходимости обязательного выполнения решения ЕСПЧ об освобождении из заключения членов «группы Илашку», а также и том что не может преодолеть препятствия, чинимые приднестровскими властями в процессе вывода российских войск и вооружения из региона. Обратившись за поддержкой России и получив ее, сепаратистские лидеры поставят Россию в неловкое и унизительное положение — Москве придется объяснять, почему помогает режиму, который мешает ей выполнить свои международные обязательства, вытекающие из судебного решения и международного договора, а не из какого-то меморандума, не имеющего никакого значения.

Наконец, угрожая санкциями, которые могла бы ввести Россия против Молдовы и Украины во имя спасения тираспольского режима от «экономической блокады», сепаратистским лидерам следовало бы понять, что это влечет крайне невыгодные сравнения для России, которая, с одной стороны, в 1995 военными методами попыталась подавить чеченский сепаратизм, вызвав ответную террористическую реакцию, а с другой стороны — поддерживает «сепаратистский интернационал», который провозглашает себя про российской ориентации.

Реакции Российской Федерации

Конечно же, Россия может наказать Республику Молдова за проявленную принципиальность в защиту своих интересов, направленных на обеспечение территориальной целостности. Фактически, Россия уже это сделало. Три резолюции Государственной Думы, принятые в феврале 2005 года и которые рекомендовали российскому правительству ввести экономические санкции против Республики Молдова и повысить цены на природный газ, частично выполнены.

Однако, заявление Государственной Думы России от 10 марта 2006 года о «блокаде» Приднестровья было довольно «бледным», что свидетельствует о реализме российского политического класса. Угрозы отдельных российских политиков возможным признанием Приднестровья — блеф, и ничего более.

Само собой разумеется, угроза «универсального применения» прецедента Косово к Приднестровью и другим анклавам «сепаратистского интернационала» не состоятельна. Минувшим летом Президенты России и Китая подписали совместное заявление, осуждающее сепаратизм, поэтому маловероятно применение «универсальных принципов», которые окажутся совсем «неуниверсальными», если не отнесутся и к Тайваню. Сомневаться не приходится, «стратегическому Поднебесному партнеру России» совсем не понравится игра в «универсальные принципы», даже если Россия обещает применять их дифференцированно.

Вероятность применения возможного прецедента Косово к Приднестровью и другим анклавам «сепаратистского интернационала» снижается по мере приближения председательства России в Комитете министров Совета Европы и во время исполнения ею мандата председателя в «восьмерке».

Но поддержка впоследствии со стороны России сепаратистских режимов, более чем вероятна — при благоприятных обстоятельствах, разумеется, если они доживут до тех пор. Негативная сторона состоит в том, что после недавнего провала попыток «укрощения» ХАМАСа и Ирана, складывается впечатление что у России не осталось более достойного объекта, чем Молдова, по отношению к которому она могла бы проявить себя в роли «международного субъекта первого ранга».

Возможные последствия для Украины

Украина никогда не числилась среди надежных партнеров Республики Молдова. Введенные Киевом новые таможенные правила являются выражением выгодного компромисса, который состоит в достижении равновесия между проблемами безопасности, которые представляют повышенный интерес для ЕС и США, и интересами Украины, которая стремится развивать с ними экономические отношения. «Бонусы», полученные недавно Киевом от США и ЕС, которые: признали Украину страной с рыночной экономикой; сняли замечания по поводу ее вступления в ВТО; исключили из списка стран, к которым применяются поправка Джексона-Вэника, — имеют определяющее значение. На этом фоне возможные негативные последствия, связанные с введением так называемой «блокады Приднестровья», представляются минорными.

Более того: установление законности в приднестровском регионе Республики Молдова благоприятно для Украины, которая сама сталкивается с сепаратистскими тенденциями, например, в Крыму. Лидеры крымского сепаратистского движения «Прорыв» входят в ту же «международную корпорацию», созданную и открыто поддерживаемую высокопоставленными лицами администрации Президента России, и эти лидеры вызывающе заявляли несколько месяцев назад, во время «войны маяков», что моделью подражания для них является Приднестровье.

Вышеперечисленные факторы наводят на мысль, что последние события в Приднестровье возымеют для Украины, скорее, положительные, нежели отрицательные последствия. Тем не менее, западные авансы делаются Украине как государственному образованию, а потери от введения новых таможенных процедур ощущают определенные коррумпированные чиновники, мафиозные кланы, для которых «своя рубашка ближе к телу». Учитывая, что последние всегда подвержены шантажу и не гнушаются шантажировать, можно не сомневаться, что их реакция может иметь крайне отрицательные последствия. Правда, могут пострадать и многие простые граждане, несмотря на то, что новый таможенный режим не должен, в принципе, сказаться на торговых обменах приднестровского региона с соседними украинскими областями, если бы не самоизоляция.

Кампания по выборам Верховной Рады — уязвимый фактор для украинских властей. Накануне выборов «доброжелатели» активизировались: они уже выступили с различными рода инсинуациями о наличии на территории Украины тюрем ЦРУ; угрожают прекращением подачи электроэнергии в Одесскую область, которую обеспечивает электроэнергией Кучурганская ЭС; преподносят новые таможенные правила как «меру, направленную против украинских соотечественников в Приднестровье» и т.д. Разумеется, такого рода провокации, а также другие, еще более опасные, будут развиваться по нарастающей до 26 марта, когда состоятся выборы.

Заключения

1. Республика Молдова должна построить максимально солидную аргументацию для того, чтобы выдержать прессинг со стороны Российской Федерации и тех, кто находится под влиянием приднестровской пропаганды в вопросе о «блокаде». Преследуемая цель не может быть иной, кроме мирного урегулирования конфликта, после которого появятся условия для быстрого восстановления отношений с Российской Федерацией. Не в интересах Молдовы антагонизировать Россию и испытать на себе ее экономические санкции, угрозы европейскими ценами на поставки природного газа и т.д. Вместе с тем, поведение России в вопросе о приднестровском конфликте практически не оставляет Кишиневу маржи для маневров.

2. Помощь, которую Россия оказывает Приднестровью — самое красноречивое доказательство того, что сепаратистский режим выстоял и держится только благодаря умышленной поддержке России. Значит, совместно с международными партнерами нужно настойчиво добиваться от России выполнения ее международных обязательств по выводу войск и вооружения из восточных районов Республики Молдова.

3. В основу урегулирования приднестровского конфликта не могут лечь другие документы, кроме Закона №173-XVI от 22.07.2005 об основных положениях особого правового статуса населенных пунктов левобережья Днестра (Приднестровья), который, в свою очередь, вытекает из Декларации и двух обращений Парламента Республики Молдова от 10 июня 2005 года об инициативе Украины в вопросе приднестровского урегулирования и о мерах по демократизации и демилитаризации приднестровского региона. Ссылки на любые меморандумы следует просто игнорировать как несостоятельные.

4. Молдавские власти должны предложить российским принять срочные меры для убеждения сепаратистских лидеров, являющимися гражданами России, устранить все препятствия, которые привели к самоизоляции региона, больше смахивающее на взятие заложников. Самоблокада ставит под угрозу нормальное существование десятков тысяч российских граждан, а законный долг Российской Федерации — обеспечить права соотечественников, а не сепаратистских режимов. Весь мир знает, как Россия поступает с режимами, прибегающими к взятию заложников^[6], так что России в этом смысле стоит проявить принципиальность.

5. Республика Молдова и ее западные партнеры не могут быть уверенными в том, что Украина выдержит долгое время и сохранит новый таможенный режим. Тем более, никто не может быть уверенным в том, что этот таможенный режим выстоит после парламентских выборов, так как, не исключено, он будет зависеть от политической конфигурации нового законодательного органа. Эти обстоятельства необходимо учесть, чтобы отреагировать адекватно, в том числе со стороны международного сообщества, которое однозначно поддержало легализацию бизнеса и укрепление границ у рубежей Евросоюза.

6. Возможный провал попыток легализовать внешнюю торговлю Приднестровья как предпосылка окончательного урегулирования конфликта драматически отдалит эту цель, если не сделает ее невыполнимой. Поведение сепаратистских лидеров в период введения самоблокады не оставляет никаких сомнений в том, что они даже не смогут симулировать свободные и честные выборы в декабре 2006 года, когда намечены президентские выборы в регионе. В этих условиях, Кишиневу следует иметь собственную стратегию влияния на положение дел в Приднестровье.

 

© 2001–2018 Ассоциация Демократии Участия «ADEPT»
Тел./факс: (373 22) 21-29-92, e-mail:
Использование материалов допускается с условием ссылки на источник

Сделано в NeoNet