Кишинэу 2018 | Гагаузия 2016 | Президентские 2016 | Выборы 2015 | Башкан 2015 | Гагаузия 2012 | partide.md
Ответвление «оранжевой эволюции»?
|
|
2005 год — год выборов
Политический год 2005 однозначно можно назвать годом выборов — и с точки зрения количества проведенных выборов, и с точки зрения их влияния на общественно-политическую жизнь.
Парламентские выборы, состоявшиеся 6 марта 2005 года, породили ожидания и надежды на кардинальные перемены в политической жизни. Несмотря на это, о возможной «оранжевой революции» говорились с большим скептицизмом, так как известны были параметры революций на Украине и в Грузии, осуществленных движениями, которые: a) заняли вторую позицию на выборах и пришли к финишу практически «дыша в затылок» формированию или кандидату власти; б) не признали итогов выборов, сославшись на массивные нарушения со стороны той же власти; в) возглавили бывшие «свои люди» — инсайдеры (Михаил Саакашвили был министром юстиции при президенте Эдуарде Шеварднадзе, а Виктор Ющенко был премьер-министром при Леониде Кучме). Лидеры цветных революций имели все основания рискнуть и действовать по принципу «либо пан, либо пропал». Определяющая роль бывших инсайдеров в цветных революциях нашла подтверждение и в ходе выборов в других странах СНГ, которые прошли после парламентских выборов в Молдове. Так, одним из лидеров «революции тюльпанов» в Кыргызстане стал Курманбек Бакиев, бывший премьер-министром во время президента Аскара Акаева. Революционные перспективы вынудили президента Азербайджана Ильхама Алиева принять «упреждающие» меры (в этом случае не имеет значения, были эти меры обоснованными или нет) против возможной «цветной революции», арестовав накануне парламентских выборов в октябре 2005 года группу членов правительства, иными словами — группу инсайдеров. На будущее следует сконцентрировать внимание на случай Касьянова в России.
С этой точки зрения, если существуют технологии «цветных революций», уместно предположить, что в Республике Молдова такую революцию мог организовать только Блок «Демократическая Молдова» (БДМ), который: a) на выборах занял вторые позиции после Партии коммунистов (ПК); б) его лидером был бывший инсайдер Серафим Урекян, член Правительства Тарлева в качестве мэра столицы, впоследствии исключенный из состава кабинета в результате пересмотрен Закон о статусе муниципия Кишинэу в 2002 году; в) отказался признать результаты парламентских выборов от 6 марта 2005 года.
Надежды на то, что при сложившихся обстоятельствах «оранжевую революцию» начнет Христианско-демократическая народная партия (ХДНП), которая накануне выборов придерживалась революционной риторики, и что БДМ впоследствии примкнет к ней, были беспочвенны. При сложившейся предвыборной конъюнктуре БДМ стал для ХДНП оппонентом с более расплывчатыми намерениями, чем заявленные цели ПК.
В результате, Партии коммунистов удалось направить «революционный энтузиазм» в эволюционистское русло, предложив оппозиции примкнуть к Декларации о политическом партнерстве в целях достижения целей европейской интеграции. Единогласное принятие на первом же заседании парламента нового созыва Декларации «национального консенсуса», в том числе теми, кто не признал итогов выборов, обрекло на провал любые дальнейшие попытки БДМ свергнуть ПК путем блокирования процедуры избрания главы государства и проведения досрочных парламентских выборов. Более того, дальнейшие события, связанные с избранием главы государства и распределением руководящих должностей в законодательном органе, прошли в духе «консенсуса», но без участия фракции Альянса «Молдова ноастрэ» (АМН), возглавленную Серафимом Урекяном после распада БДМ.
Сумбур, связанный с ожиданием «перемен» на национальном уровне, практически был усугублен последовавшим конфузом с «переменами» на уровне муниципия Кишинэу. После того, как лидер АМН Серафим Урекян решил покинуть пост генерального примара (мэра) столицы и «последнюю цитадель» демократии в Республике Молдова в пользу депутатского мандата и должности лидера парламентской фракции АМН, прошла целая череда неудачных попыток избрать нового градоначальника — факт, который оправдывает характеристику 2005 года как «года выборов». Но подобно тому, как из хаоса рождается порядок, точно так хаос с выборами породил совершенно новое для Республики Молдова явление.
Последствия выборов в столице
Объективно, позитивные или негативные последствия «оранжевой эволюции», осуществленной в рамках «национального консенсуса», заявят о себе через определенный, более длительный период времени. Сиюминутные результат не являются красноречивыми по той простой причине, что можно быстро изменить и усовершенствовать тот или иной пакет законов, подогнав их под самые высокие стандарты, но нельзя так же быстро переломить силу инерции учреждений подвергнутых реформам, точнее, нельзя с ходу переломить силу инерции персонала этих учреждений.
Тем не менее, сиюминутные последствия «национального консенсуса» уже проявились в результатах тех четырех выборов генерального примара Кишинева. Два момента, связанные с этими выборами, обратили на себя всеобщее внимание: их признание несостоявшимися из-за низкой явки избирателей — менее 1/3; распределение голосов избирателей в поддержку кандидатов. Таким образом, в условиях отсутствия социологических исследований, неявка избирателей стала явлением, породившем кривотолки и спекуляции, в том числе пропагандистского характера. Среди причин пассивности избирателей назывались: a) неподходящий период проведения выборов; б) усеченный мандат — полтора года — примара, которого предстояло избрать, что якобы значительно снизило интерес сильных формирований и кандидатов; в) вмешательство центральной власти во внутренние дела столичной администрации; г) утрата политическим классом доверия со стороны электората; д) чрезмерно частые выборы (в муниципии Кишинэу за девять месяцев прошли пять избирательных кампаний); е) «голосование от 4 апреля 2005 года» части оппозиции (ХДНП, Демократической партии (ДП) и Социал-либеральной партии (СЛП)) в поддержку переизбрания лидера ПК на пост главы государства, и т.д.
Важно учесть тот факт, что такое явление, как пассивность избирателей, присутствует и в странах с глубокими демократическими традициями, где специально проводимые исследования свидетельствуют о наличии тесной связи между уровнем участия в голосовании и: a) отношением граждан к органу, в который проводятся выборы; b) предвыборными платформами кандидатов в определенном контексте (который сам по себе может либо вызвать интерес, либо обусловить его отсутствие); c) отношением к кандидатам (их качество). Так, в ряде стран Евросоюза практически в аналогичном политическом контексте участие в парламентских, региональных (местных) выборах и в выборах Европарламента было следующим: 80–70%; 55–45%; 45–35%. В странах СНГ участие в местных выборах, как правило, крайне низкое. В России, к примеру, явка составляет 20–30%.
Возвращаясь к Республике Молдова, следует сказать, что все вышеперечисленные причины пассивности избирателей, вместе взятые, дают более или менее правильную картину этого явления. Выпячивание одной из них драматически искажает положение дел, что стало заметно особенно в оппозиционных СМИ, симпатизировавших АМН. Таким образом, те, кто главной причиной неявки избирателей к урнам называли «голосование от 4 апреля», игнорируют ряд сопутствующих факторов, связанных с распределением голосов избирателей в пользу кандидатов. «Голосование от 4 апреля», по идее, должно было вызвать отвращение только у электората трех оппозиционных формирований, поддержавших переизбрание лидера ПК, а у электората коммунистов не было никаких поводов быть недовольными тем, что поддерживаемые им партия и лидер взяли всю власть в государстве при помощи части оппозиции, тем самым, избежав политического кризиса. Почему тогда процент голосов, поданных за кандидата ПК в ходе выборов генерального примара, практически падал прямо пропорционально проценту граждан, принявших участие в голосование? При этом процент голосов, полученных кандидатами ПК, оставался в пределах «норм» ожидания этого формирования, связанных с результатами выборов генпримара в 2003 году.
По сути, «голосование от 4 апреля» сказалось не столько на участии избирателей в выборах; этот фактор определяющим образом повлиял на распределение голосов в поддержку кандидатов оппозиции. Самым большим сюрпризом для проводников идеи пагубного последствия «голосования от 4 апреля» должен был, логически, стать тот факт, что кандидат ХДНП (формирования, которого больше всего обвиняют за свое поведение 4 апреля), участвуя в одном из четырех туров голосования, потерял около 1/2 традиционного электората ХДНП в Кишиневе (по сравнению с выборами от 6 марта 2005 года), а кандидат АМН потерял около 2/3 соответствующего электората. Результаты кандидатов ДП и СЛП не красноречивы в этом плане, так как они остались в пределах ожидаемой «нормы».
На первый взгляд, напрашивается вывод, согласно которому «оранжевая эволюция» и нескончаемый спор между сторонниками АМН и ХДНП, сопровождаемый обвинениями и оправданиями по поводу «голосования от 4 апреля», ставит в невыгодное положение оба формирования, хотя и в разной степени. Недовольство избирателей по поводу этих событий принимает новые формы. Их протест выражается в «утечке» голосов, традиционно подаваемых прежде за кандидатов этих формирований; сейчас эти голоса «направились» к вице-председателю Либеральной партии (ЛП) Дорину Киртоакэ, который, участвуя в трех из четырех выборов, признанных несостоявшимися, набрал, соответственно, 7; 25 и 35% поданных голосов.
Феномен «Дорин Киртоакэ» (в дальнейшем феномен «ДК») — беспрецедентный для Республики Молдова. В силу своей молодости (ему всего лишь 28 лет), у Киртоакэ практически нет никаких тесных связей с нынешним молдавским политическим классом. Несмотря на то, что является членом ЛП и баллотировался на выборах от этой партии, это лишь помогло ему избежать необходимости собрать 10 тысяч подписей для регистрации в качестве независимого кандидата. С этой точки зрения, феномен «ДК», оторванный от ЛП (как купон оторванный от избирательного бюллетеня), можно сравнить с новым ответвлением «оранжевой эволюции» (ответвление, представляющее собой один из разделов «политического царства», стоящий выше класса). Дело в том, что в основу молдавского «политического класса» лежит система политических партий, основанной на трех «китах»: a) Партии коммунистов, которая воспринимается и на самом деле является преемницей Компартии МССР, с незначительными перерывами доминировавшая в политической жизни Молдовы в течение последних 50 лет; б) ХДНП, которая считается и в настоящий момент является единственной преемницей Народного фронта — формирования, которое возникло 17 лет назад и развилось в постоянной борьбе против доминирующей роли ПК; в) формирования-эманации, порожденные властью в период, когда ПК не находилось у «руля» государства. Все остальные политические формирования, сколько-нибудь значительные на молдавской политической арене, не что иное, как эманация, фрагментарные комбинации трех вышеназванных категорий партий. Только первые два формирования пустили глубокие корни в молдавской политической почве, как тезис и антитезис (а «национальный консенсус» является синтезисом).
Поэтому ПК и ХДНП удается удержаться в рейтинге молдавской политической жизни. Соответственно, «отлив» симпатий христианским демократам возместить, в принципе, легче, чем АМН. Более того: голосуя 4 апреля за переизбрание главы государства, ХДНП пошла на определенный риск, который, возможно, в конечном итоге оправдает себя, тогда как АМН, не имея «корней в молдавской почве», за исключением муниципия Кишинэу, совершила ряд «проколов», два из которых — непризнание результатов выборов от 6 марта без продолжения логики «цветных революций» и сдача без боя «последней цитадели демократии» — практически лишили АМН шансов вернуть былые позиции. Этим, скорее всего, и объясняется неожиданно более сильный «откат» симпатий от АМН по сравнению с ХДНП.
На этом фоне феномен «ДК» имеет все шансы стать реальной альтернативой, в частности, тем, кто не имеют «глубоких корней» или не сумели пока заявить о себе во весь голос. Процент голосов, набранный Дорином Киртоакэ при более чем специфичных обстоятельствах, далеких от условий, характерных для предвыборных кампаний с крупными ставками, свидетельствует лишь о новой тенденции — правда, очень ярко выраженной — на право-центристском политическом спектре. Огромное преимущество феномена «ДК» состоит в том, что Дорина Киртоакэ, по крайней мере, сейчас, не в чем упрекнуть и что с ним можно связать большие надежды — и не только надежды. Без разветвленных территориальных структур, без финансовых, материальных и другого рода ресурсов эту многообещающую тенденцию трудно будет сохранить и развить, не дать ей попасть в «Красную книгу» молдавской «политической фауны».
Необходимо отметить и тот факт, что чуть левее ПК менее явно, но довольно настойчиво проявилась «утечка» голосов протеста к блоку «Patria-Родина-Равноправие», который придерживается курса на СНГ и который может надеяться пока лишь на то, что на следующих парламентских выборах ему удастся преодолеть избирательный порог.
Ожидания на 2006 год
Если 2005 год был «годом выборов», 2006 год, несомненно, станет годом проявления последствий «монетизации» отношений Российской Федерации с государствами СНГ, в том числе с Республикой Молдова. Разумеется, с политической точки зрения новые обстоятельства скажутся на правящей партии. В этих условиях сохранение ПК у власти является, если можно так выразиться, «моментом истины и справедливости». В 2001 году ПК пришла к власти при благоприятной конъюнктуре: ее предшественники провели непопулярные, но нужные реформы, устранили негативные последствия финансового кризиса, разразившегося в России в августе 1998 года, и в результате этих непопулярных шагов их рейтинг обвалился. Кроме того, к моменту прихода к власти ПК наметился и затем стабилизовался постоянно растущий поток валютных поступлений от молдавских граждан, работающих за рубежом. Сейчас, обладая мандатом граждан и в период радикальных изменений политико-экономической конъюнктуры, ПК — самое подходящее политическое формирование, которому надлежит приложить накопленный за четыре года опыт правления не только для того, чтобы противостоять конъюнктурным испытаниям судьбы, но и открыть новые возможности дальнейшего развития Республики Молдова в соответствии с множеством стратегий и планов, которые она, Партия коммунистов, разработала и приняла,
Новая конъюнктура не может стать поводом для радости оппонентов ПК, поскольку, с социальной точки зрения, последствия новых обстоятельств испытает на себе все общество. Однажды поставленные на «денежные» основы, отношения с Россией не сможет «демонетизировать» никакая другая политическая сила, которая заявит о том, что она-де способна восстановить добрые отношения с бывшей метрополией. Именно по этим соображениям можно утверждать, что «национальный консенсус» — благоприятен. Особенно если учесть, что достигнутый «консенсус» может способствовать перераспределению влияния на политическом спектре.